Мир, где все всегда на связи, всегда читают мейлы, проверяют соцсети, отвечают на сообщения — это наша с вами реальность. Но все чаще звучат голоса тех, кто отказывается быть всегда «в зоне доступа». Как оказалось, такую роскошь могут себе позволить не только дауншифтеры или творческие личности, но и люди занятые, с расписанным по минутам графиком. Предлагаем вам опубликованную The Guardian историю Стива Хилтона, который умудряется быть CEO стартапа в Кремниевой долине и при этом уже три года живет без мобильного.
Прежде чем вы начнете читать, хочу прояснить одну вещь: я не собираюсь обращать вас в свою веру. И не хочу читать лекции или осуждать ваш образ жизни. Честно, не хочу. Я просто пытаюсь объяснить.
Люди, знавшие меня как политического консультанта премьер-министра Британии, немного удивлены тем, что я стал сооснователем и CEO технологического стартапа. А те, кто еще со школы знает, что я редко читаю, удивятся тому, что я написал свою книгу.
Но есть одна вещь, в которую никто не может поверить. Она требует объяснения. То, что я телефононезависим. Это правда: у меня нет мобильного, я не использую телефон. Нет. Смартфона. И вообще мобильного. И даже страшненькой старомодной модели. Ни-че-го. Вы не сможете мне позвонить, разве что на домашний. Или же созвониться с кем-то, с кем я на данный момент на встрече.
Когда люди узнают этот факт о моей жизни, они невероятно удивляются. «Но как вы живете?», — восклицают они. А потом: «Что об этом думает ваша жена?». Расскажу об этом чуть позже.
Телефона у меня нет уже три года, и меня постоянно просят рассказать, почему. Людям по-настоящему интересно: как это — жить и работать в сердце самого технологически-замороченного уголка планеты, Кремниевой Долины. Как можно изо дня в день жить здесь без смартфона?
Так что поехали.
Весной 2012 года я переехал в область залива Сан-Франциско с женой и двумя маленькими сыновьями. Рейчел тогда была в топ-менеджменте Google, что предполагало суровый рабочий график, не говоря уже о 8-часовом разрыве во времени. Я только что завершил двухлетнюю карьеру на Даунинг-стрит в качестве старшего советника Дэвида Кэмерона. О причине ухода скажем дипломатически: я и машина власти были по горло сыты друг другом. Так что мы с женой переехали в Калифорнию, чтобы облегчить жизнь нам обоим.
С собой я взял только старенький мобильный, купленный на деньги налогоплательщиков. Это была древняя Nokia — я всегда терпеть не мог сенсорные экраны и отказывался покупать смартфон. Не хотелось заводить и BlackBerry или любой другой девайс, с помощью которого бесперебойный поток писем из правительства мог бы преследовать меня вечно. Как только мы переехали в США, мой правительственный телефон, конечно же, отключили. И я остался бестелефонным.
Я пытался заполучить какую-то из любимых старых моделей Nokia, но они все исчезли из продажи. Пару месяцев я пользовался подержанными телефонами, купленными через eBay, с препейд-планом от британского оператора. Телефоны не переставали ломаться, и все это стоило нереальных денег. В конце-концов, когда после похода на пляж в очередной трубке забился песком порт для зарядки, мое терпение лопнуло. Я просто оставил его там.
Я отлично помню момент, когда понял: случилось что-то важное. Я тогда ехал на велике в Стенфорд, и меня поразила мысль: я уже неделю живу без телефона. И все было отлично. Даже лучше, чем отлично. Я чувствовал себя расслабленным, беззаботным, счастливым. Конечно, часть этих эмоций обеспечил переезд в Калифорнию, но не все. Я невероятно сильно почувствовал, как это круто: просто иметь время осмысливать разные вещи в течение дня. Организовывать мысли. Замечать все вокруг.
Помню, что я подумал тогда: «Конечно, со временем мне нужен телефон, но я просто подожду, посмотрю, что выйдет». Это был сентябрь 2012 года. И с тех пор телефона у меня нет.
Конечно, один из самых популярных вопросов: а как со мной связываются? Эм, по email. Я не стал отшельником. У меня есть ноутбук, он всегда со мной. В самолете. В «Старбаксе». У меня выходило организовывать череду бизнес-встреч в один день, со всем этим «опаздываю на несколько минут» и с изменениями в последний момент. Без телефона и без каких-либо проблем.
«А что, если что-то случится с детьми?». Этот вопрос всегда казался самым глупым. Моим детям — 4 и 8 лет. Все время они в компании ответственных взрослых. Я их люблю больше, чем когда-либо мог высказать, обожаю проводить с ними время, но зачем мне до минуты знать, чем они занимаются каждый день? Если что-то случится, рядом всегда будет кто-то, кто сможет сразу позаботиться о них. Я обычно отвечаю: «А что делали ваши родители? И родители за всю историю человечества, за исключением последнего двадцатилетия?».
Затем наступает через вопросов о стартапе. «Как можно быть CEO технологического стартапа и не иметь телефона?». Я всегда одалживаю смартфоны, чтобы посмотреть, как наши новые продукты и их фичи работают на мобильных устройствах. И, да, действительно, была одна встреча, на которую я опоздал и не смог объяснить, почему. Не буду делать вид, что это окончилось хорошо. Но это одна встреча за три года.
Конечно, есть практические сложности. Без телефона я ничего не могу проверять. Люди со смартфонами проводят целую жизнь, проверяя разное: сообщения, новости, письма, погоду, Instagram какой-то случайной знаменитости. Я не знаю точно, но впечатление такое, будто вы все время что-то проверяете в смартфоне. Я этим заниматься не могу. Какая трагедия. Но, думаю, я справлюсь с этим.
Еще одно практическое следствие отказа от телефона: я не могу использовать Uber (Стив, вся Украина пока что тоже не может — прим.переводчика). Здесь, в Кремниевой долине, это все равно, что не мочь использовать воду или что-то вроде этого. Но моя жена сейчас работает в Uber, так что может оно и к лучшему. В большинстве случаев мне вполне хватает велосипеда и общественного транспорта, несмотря на хаотическую топографию Залива.
Хотя я все же пользуюсь Uber. И здесь в моей истории появляется изъян. Были случаи, когда в конце вечеринки я немного смущенно просил друга вызвать машину через Uber.
Здесь, если бы я писал статью в соавторстве, в повествование могла бы вступить моя жена с ремаркой: «Каков лицемер! У него нет телефона, но он полагается на других, у которых он есть. И вся тема «я живу без телефона» — это не крутой отказ от технологической зависимости. Это чистый эгоизм. Это означает, что вокруг него обращается весь мир. Если вы назначите встречу с ним, время вы поменять не можете. Это меня неимоверно бесит…» и так далее.
Справедливое замечание? Не думаю (это обсуждение у нас дома ведется довольно эмоционально, как видите). Необходимость просить кого-то заказать Uber или выслать сообщение, или позвонить — действительно может выставить меня халявщиком. То есть, я наслаждаюсь плюсами бытия-без-телефона, но даю другим страдать от жизни с телефонами.
Но такое случается четыре-пять раз в месяц. Это общая сумма тех случаев, когда мне нужна функциональность телефона и мне приходится одалживать его. Я сознателен в своем выборе и понимаю, что иногда он приносит неудобства.
Более важный вопрос: насколько мой сознательный выбор усложняет жизнь другим людям. Но аргументы против не кажутся мне такими уж сильными. Что такого плохого в том, чтобы соблюдать договоренности и пытаться выполнить то, что ты пообещал сделать? Почему считается, что профессиональные договоренности по дефолту очень текучи? Разве это не проявление неуважения к другим? За последние три года у меня случился буквально один социальный факап из-за того, что у меня не было телефона (меня ждали в одном баре, а я перепутал место и ждал в другом).
В любом случае, в наши дни почти никто, как кажется, не берет трубку. Попробуйте попросить кого-то перезвонить, вместо сообщения или письма — и на вас посмотрят, как на безумного.
Но если подумать о соображениях общегуманных, идея всех людей, которые всегда достижимы, всегда на связи, кажется мне не просто странной, но зловредной. Мы думали, что электронные браслеты ограничивают свободу заключенных: они не в тюрьме, но за ними есть слежка. Но сейчас все, обзаведясь телефонами, молчаливо согласились на подобные «браслеты», заключили себя в цифровую тюрьму, где не существует настоящей свободы, уединения, независимости или личного пространства.
Вот и настал момент, когда вам может показаться, что я ударился в проповедничество, но я искренне пытаюсь этого избежать. Я просто пытаюсь объяснить, что лично для меня отсутствие телефона связано с моим пониманием свободы.
После той встречи, на которую я опоздал, сооснователь моего проекта усадил меня за стол и сказал: «Честно, тебе нужно заиметь телефон». Мы обсудили это и в процессе я расплакался. Идея завести телефон на самом деле заставила меня заплакать. Думаю, она напомнила мне о жизни, которую я беспечно оставил позади: о жизни в стрессе, напряжении, беспокойстве, которые постоянно подпитывало устройство в кармане. И хотя я пытался честно отвечать на вопросы, которые задают люди о жизни без телефона, я не описал самую распространенную реакцию: «Господи, как же это должно быть офигенно. Если бы только я мог себе это позволить!».
Так вот, вы можете. Как и любой из нас. И мне кажется, много кто из нас хочет. Отсюда эти нелепые приложения для ментальных практик и для «цифрового детокса». Я не знаю, нужно ли лично вам отказываться от телефона. Но если вы хотите попробовать, если вы хотите узнать, сможете ли вы жить без него, мой совет: поживите без телефона неделю. Посмотрите, справитесь ли. Если нет, ничего страшного, возвращайтесь к мобильному. Мне все равно, я не пытаюсь обратить вас в свою веру, честно. Но если у вас получилось, мне было бы очень интересно узнать о результатах.
